Факультет политологии МГИМО МИД России

Голосов

ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ
При анализе стратегий сравнительного политического исследования мы убедились в том. какую важную роль в реализации любой из них играют теоретические конструкции, сводящие все разнообразие политической жизни к немногочисленным, выделенным по четким основаниям категориям. Центральное место среди них занимает политический режим Споров об определении политического режима не меньше, чем по поводу других базовых категорий политического анализа. Ограничусь лишь одной из предлагаемых в литературе дефиниций: это - вся совокупность явных или неявных моделей, определяющих формы и каналы доступа к важнейшим управленческим позициям, характеристики субъектов. имеющих такой доступ или лишенных его, а также доступные субъектам стратегии борьбы за него (Гильермо 0'Доннелл и Филипп Шмиттер). Достоинство этого определения состоит в том, что оно легко опера-ционализируется при построении классификации политических режимов А без такого свойства само понятие было бы излишним, ибо его задача в том и состоит, чтобы "разложить по полочкам" многообразные политические явления.
Проблема классификации политических режимов
В современной литературе предложено великое множество классификаций политических режимов. Например, Джеймс Коулмэн выделяет среди них соревновательные, полусоревновательные и авторитарные: Дэвид Аптер - диктаторские, олигархические, непрямо представительные и прямо представительные: Эдуард Шилз - политические демократии, опекающие демократии, модернизирующиеся олигархии, тоталитарные олигархии и традиционные олигархии: Жан Блондель - либерально-демократические. эгалитарно-авторитарные, традиционно-эгалитарные, популистские и авторитарно-инэгалитарные режимы. Список можно было бы продолжать еще долго. С чем же связана эта разноголосица? Во-первых. классификации политических режимов конструируются в контексте более широких теорий, разделяемых исследователями. А такие теории могут различаться между собой. Во-вторых, построение классификации редко выступает как самостоятельная исследовательская задача. Чаще это средство получить ответ на более конкретные вопросы, и характер таких

вопросов, конечно, накладывает печать на классификацию. В-третьих, классифицировать политические режимы способом, который удовлетворил бы все научное сообщество. - чрезвычайно сложная задача. А поскольку классификация относится к числу наиболее широко применяемых в сравнительной политологии познавательных процедур, стоит подробнее остановиться на связанных с ней сложностях
В одном из рассказов Хорхе Луиса Борхеса приводится выдержка из "некой китайской энциклопедии", в которой говорится, что "животные подразделяются на: а) принадлежащих Императору, б) бальзамированных, в) прирученных, г) молочных поросят, д) сирен, е) сказочных, ж) бродячих собак, з) включенных в настоящую классификацию, и) буйствующих, как в безумии, к) неисчислимых, л) нарисованных очень тонкой кисточкой на верблюжьей шерсти, м) и прочих, н) только что разбивших кувшин, о) издалека кажущихся мухами". Почему эта "классификация" кажется нам нелепой и заслуживающей смеха? Потому что она не отвечает двум основным требованиям, которые, с точки зрения здравого смысла, должны предъявляться к классификациям. Во-лервых, она не является теоретически последовательной Нет даже и намека на четкие и ясные критерии, в соответствии с которыми различались бы виды животных:
категория (а) выделяется по признаку собственности, (б) - способа посмертной обработки, (в) - отношения к человеку и т. д., вплоть до категорий (з) и (м). присутствие которых в классификации делает ее просто излишней. Во-вторых, эта классификация не является и эмпирически адекватной, ибо она не может эффективно использоваться для описания окружающих нас явлений. Всякому понятно, чтв от классификации, относящей к одному и тому же виду слона и амебу, мало пользы. Несколько менее очевидно то, что требования теоретической последовательности и эмпирической адекватности противоречат друг другу Между тем. здесь-то и кроется главная сложность классификационной проблемы.
Классификация форм правления, претендующая на полную теоретическую последовательность, была предложена уже великим античным философом Аристотелем Критерии, лежащие в основе этой классификации, вполне ясны. Аристотель выделяет правление одного, немногих и многих, а также правильные и неправильные формы государства: при правильных формах власть имущие (как мы сказали бы, "элита") преследуют общую пользу, при неправильных - заботятся только о собственном благе. Комбинируя эти признаки, получаем шесть форм правления:
Форма правления Одного Немногих Большинства Правильная Монархия Аристократия Полития Неправильная Тирания Олигархия Демократия
Предложенный Аристотелем подход обладает серьезными теоретическими достоинствами. Он оказал - и продолжает оказывать -^большое
воздействие на политическую мысль. И все же едва ли кто-нибудь из современных политологов рискнет руководствоваться этим подходом в своей исследовательской работе, ибо его эмпирическая адекватность явлениям, наблюдаемым в мире политики, проблематична Умозрительно мы без труда проводим грань между "правлением одного" и "правлением немногих". В действительности, однако, даже самые закоренелые тираны никогда не правят в одиночку. Важные решения часто принимают лица, принадлежащие к их "ближайшему окружению", бывает и так. что власть тирана при этом оказывается иллюзорной. Различение между "эгоистически" и "альтруистически" ориентированным руководством, опять-таки, не составляет сложности для моральной философии, но с большим трудом реализуется в политической науке. В современном мире уже не найдется правителей, которые с классической простотой, не скрываясь, преследовали бы цепь личного обогащения. Каковы бы ни были масштабы расхищения государственного имущества и ограбления подданных, с высоких трибун всегда слышны речи об общем благе Часто аппетиты того или иного правителя привлекают внимание общественности лишь при его преемнике. И в любом случае, объективный критерий для различения "эгоизма" и "альтруизма" найти нелегко.
Аристотель слишком во многом шел от принципов к реальным явлениям, в то время как современной политической науке свойственно стремление выделить специфику и общие черты реально существующих режимов. Вот почему основная цель более поздних классификаций - эмпирическая адекватность. В качестве примера можно привести классификацию политических систем, разработанную одним из лидеров "движения за сравнительную' политологию" - Гэбриэлом Алмондом. Ученый выделяет англо-американские, континентально-европейские, тоталитарные и доиндуст-риальные системы. Признаком, по которому образуются "семьи" политических режимов, здесь выступает культурно-историческая общность, а роль теоретического конструирования невелика: каждая из выделенных Алмондом категорий просто фиксирует определенный круг феноменов. Однако и такой путь решения классификационной проблемы трудно признать оптимальным. Ведь задача классификации - не только описывать, но и объяснять социальную реальность. Например, менделеевская периодическая таблица - один из сильнейших познавательных инструментов. находящихся в распоряжении естественных наук. И пусть параллели с естествознанием не всегда целесообразны, политическая наука - постольку, поскольку она претендует на звание науки - все же нуждается в классификациях, способных служить средством анализа. А такие классификации требуют основательной теоретической проработки.
Таким образом, классификация политических режимов должна в максимально возможной степени сочетать теоретическую последовательность с эмпирической адекватностью. Попытка решить эту проблему и предлагается на суд читателя. В качестве классификационных оснований я стремился выделить измерения политической ъистемы, соответству-
4 Г, В. Голосов

ющие более или менее общепринятым в современной политической теории представлениям (в частности, эти представления отразились в приведенной выше дефиниции политического режима). Другая - не менее важная - задача состояла в том. чтобы охватить рамками классификации все многообразие описанных в литературе политических форм. При решении обеих задач я, конечно, опирался на уже существующие классификации. Читатель обратит внимание на то, что во многом я пытался следовать классическому - аристотелевскому - образцу, а из современных авторов, оказавших особое влияние на предпринятую здесь попытку, хотелось бы отметить Жана Блонделя.
Для начала рассмотрим теоретические основания классификации. Первое измерение - это характер борьбы за лидерство между различными фракциями властвующей элиты. Эта борьба может носить открытый и законный характер вследствие существования специальных процедур, позволяющих выявить победителей и побежденных. Процедурой такого рода являются выборы, хотя возможны и другие варианты (например. жребий). Бывает и так, что оппозиционная деятельность запрещена, а смена руководства происходит в форме наследования, кооптации или даже насилия. Описанные два способа борьбы за лидерство соответствуют открытым и закрытым политическим режимам. Разумеется, нередко встречаются промежуточные случаи, когда оппозиция вынуждена приспосабливаться к режиму (как в современном Парагвае) или подавлена не полностью (как в Иордании)
Второе измерение - это характер элиты по признаку наличия или отсутствия внутренней дифференциации. В некоторых обществах экономическая элита совпадает с властвующей, а внутри последней отсутствует разделение административных и собственно политических функций. Такую элиту мы будем называть монолитной, а ее противоположность - дифференцированной Монолитный характер элиты влечет за собой несколько важных следствий. Одно из них - отсутствие борьбы за власть между фракциями властвующей элиты. Это не значит, что обществам с монолитной элитой борьба за власть в принципе незнакома. Но ведется она не между различными политическими субъектами, а между индивидуальными составляющими однородного целого. Вот почему невозможны открытые режимы с монолитной элитой. А среди закрытых режимов по этому признаку выделяются две разновидности.
Третье измерение - это уровень участия масс в политике. Принятие ответственных решений - всегда дело немногих, элиты. И тем не менее существует группа режимов, которые не только допускают в той или иной форме политическую активность масс. но и рассматривают ее как необходимую предпосылку стабильности существующего строя. Такие режимы могут быть как открытыми, так и закрытыми: формы политического участия масс и его функции в процессе принятия решений могут существенно различаться. Независимо от этого, мы будем называть включающими все политические режимы, так или иначе обеспечивающие

населению механизмы включения в политическую жизнь. Напротив, режимы. оставляющие массы вне политики, определяются как исключающие.
Используя эти критерии, можно выделить шесть основных "семей" политических режимов:
Рржимы ' Закрытые Закрытые с диффе- Откоьпые с монолитной эпиюй ренцированнои элитой
Исключающие Традиционный Авторитарно- Соревновательная бюрократический олигархия
Включающие Эгалитарно- Авторитарно- Либеральная авторигарный инэгалитарный демократия
Представленные в классификации категории выделены умозрительно. путем логического конструирования, и на данный момент соответствуют лишь требованию теоретической последовательности. В эмпирической адекватности предложенной классификации нам предстоит убедиться, по необходимости кратко описывая каждую из "семей" политических режимов Понятно, что формы правления разных стран, входящих в одну "семью' могут во многом отличаться друг от друга, а некоторые из реальных политических режимов могут занимать промежуточное положение, включая в себя характеристики сразу нескольких "семей". И тем не менее классификация такого рода полезна как инструмент сравнительных исследований. Дадим краткие характеристики каждой из "семей".
Авторитарные режимы
Авторитарным будем называть любой политический режим, в число базовых (положенных в основу классификации) характеристик которого входят "закрытый" или "исключающий". Нетрудно заметить, что таковь;
пять из шести выделенных категорий. И действительно, авторитаризм - феномен, гораздо шире представленный в истории человечеова, чем демократия, И хотя сегодня мы переживаем подъем' "демократической волны", проблема авторитаризма не утратила ни практической актуальности, ибо около половины населения планеты и по сей день живет в условиях авторитарных режимов, ни теоретического значения.
1. Традиционный режим: закрытый, с монолитной элитой, исключающий.
Через традиционные режимы прошли все страны мира, и не приходится удивляться, что они были очень разнообразны. Известный исследователь политических систем прошлого С. Эйзенстадт выделяет следующие основные виды: родовые империи, империи кочевников или завоевателей, города-государства, феодальные системы и централизованные бюрократические империи. Хронологически эта классификация охватывает государства, существовавшие с глубокой древности до наших дней. К числу традиционных режимов, сохраняющихся в современном мире, можно
4*

отнести Саудовскую Аравию, большинство княжеств Персидского залива. Бутан. Бруней. Свазиленд.
Несмотря на ошеломляющее разнообразие, традиционные режимы не лишены и общих черт. С точки зрения теорий модернизации (из которых, собственно говоря, и исходит большинство разрабатывающих данную тематику специалистов), это режимы, существующие в традиционных обществах. Их закрытый характер проявляется в том. что впасть чаще всего передается по наследству, а иногда приобретается силой. Экономическая (землевладельческая, реже - торговая) элита совпадает с властвующей, что позволяет некоторым исследователям говорить о существовании в таких обществах единого феномена "власти - собственности". Специализированная бюрократия либо отсутствует, либо сама представляет собой экономически привилегированный класс населения. Профессия однозначно определяет социальный статус и доступ его носителя к процессу принятия решений. Источником легитимности режима o служит религиозная санкция, приписывающая существующему порядку "богоданный" характер. А значит, вопрос о реформах не только не обсуждается, но и редко формулируется
Участие крестьянства, обычно составляющего основную массу населения, в политике сводится к вспыхивающим время от времени восстаниям и религиозным смутам. Иногда враждующие между собой представители элиты использовали крестьян для укрепления собственных позиций, но с окончательной победой одной из группировок временные союзники неизменно возвращались "к сохе".
Как показал опыт императорского Китая (до 1911 г.), традиционный режим чрезвычайно долго может просуществовать без всяких изменений. Стабильность не могли поколебать ни завоевания (захватчики быстро ассимилировались), ни многочисленные восстания и гражданские войны:
они либо подавлялись, либо - в случае победы повстанцев - считалось, что произошла обыкновенная смена правителя. "Мятеж не может кончиться удачей: в противном случае его зовут иначе". Однако столкнувшись в прошлом веке с западным проникновением, императорский Китай не устоял.
Эта история может послужить хорошим уроком правителям тех немногих традиционных режимов, которые еще существуют в современном мире. Их власть остается неприкосновенной, поскольку страна изолирована от внешнего мира. Внешние влияния слишком легко дестабилизируют систему. Неспособность к самоизменению оборачивается фатальным дефицитом средств самосохранения.
2. Соревновательная олигархия: открытый, исключающий режим. Одно из важнейших следствий процесса модернизации - появление нового экономически привилегированного класса, в момент своего зарождения в Западной Европе получившего название "горожан" (буржуазии), а ныне чаще именуемого "средним классом". Ранее монолитная
элита стапа дифференцированной. Землевладельческая аристократия, составлявшая базу традиционных режимов, при всем желании не могла проигнорировать этот крупный социальный сдвиг. Один из вариантов назревшего передела власти и положил начало системе, которую в литературе часто называют "стабильной ограниченной демократией". Думается, однако, что термин "демократия" здесь не вполне уместен.
Примером соревновательной олигархии являлась политическая система Англии с 1688 до 1832 г., когда велась открытая и вполне законная борьба за впасть между крупными коалициями имущих слоев города и деревни. В то же время электорат (избирательный корпус) был крайне немногочисленным ввиду существования разнообразных цензов и к тому же коррумпированным: голоса избирателей широко покупались и продавались. Основная масса населения была совершенно октранена от политики и лишь иногда давала о себе знать вспышками недовольства. Как заметил один политик времен Ганноверской династии, это была "олигархия, ограниченная бунтом".
В большинстве латиноамериканских стран соревновательная олигархия дожила до XX в., а в некоторых - до наших дней. Фасад режима носит демократический характер (в частности, отсутствуют предусмотренные законом ограничения на избирательное право), в действительности же коалиции крупных землевладельцев и компрадоров идут на выборы. заранее уверенные в преданности арендаторов и рабочих. До абсурда эта система была доведена в Колумбии, главные партии которой - консерваторы и либералы - заключили между собой в 1957 г. договор, согласно которому президентский пост и министерские кресла доставались им по очереди. Официальная цель этой сделки состояла в прекращении гражданской войны, фактически же ее результатом стало полное исключение большинства населения из политического процесса. И хотя консерваторы больше не воевали с либералами, эстафету "герильи" подхватили левые революционные организации.
Соревновательная олигархия может существовать лишь на пассивной социальной базе, когда политический режим представляет собой проекцию конкурирующих между собой экономических элит. По мере изменения социальной структуры становятся неизбежными дальнейшие политические сдвиги. В Великобритании и ряде других западноевропейских стран (Дании, Швеции, Бельгии) постепенное распространение избирательного права на экономически непривилегированные слои населения сочеталось с сокращением влияния монарха на процесс принятия решений. Так утвердилась либеральная демократия. В Латинской Америке путь к ней оказался более извилистым: когда конфликты внутри элиты становились слишком острыми или массы под руководством сторонников реформ поднимались на борьбу за свои права, власть обычно захватывали военные. Лишь убедившись в собственном бессилии, они соглашались на проведение демократических выборов (именно так обстояли дела в Бразилии).
3. Авторитарно-бюрократический режим: закрытый, с дифференцированной элитой, исключающий.
Далеко не везде имущим слоям города и деревни удавалось договориться о переделе власти так легко и относительно бесконфликтно, как в Великобритании. Чаще борьба между ними приобретала весьма острые формы и, вовлекая в себя массы, начинала угрожать существующему порядку отношений собственности. Осознавая эту опасность, специализированные государственные аппараты (такие, как бюрократия и вооруженные силы) могли обособиться от экономически привилегированных классов и поставить во главе государства диктатора, претендующего на власть от имени "всего народа". Фактически же. суть такого режима - лавирование между различными фракциями экономической элиты и другими социальными силами.
Термин "бюрократический авторитаризм" использовался Г. 0'Доннеллом и некоторыми другими учеными для отображения военных режимов, существовавших в Латинской Америке в 70-х годах. Думается, однако, что он может быть отнесен к более широкому кругу политических явлений. Один из ранних экспериментов такого рода. проделаный в середине прошлого века французским императором Наполеоном III (Луи) Бонапартом. получил классическое описание в работе Карла Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта". Основную опору власти Наполеона III составляли вооруженные силы и непомерно разросшийся бюрократический аппарат, проникший буквально во все поры общества. В то же время бонапартистское правительство широко прибегало к социальной демагогии. Обе эти черты были унаследованы более поздними авторитарно-бюрократическими режимами. Из европейских стран, дольше всего такой режим просуществовал в Португалии (1926-1974). Однако особо широкое распространение режимы данного типа в XX в. приобрели в странах "третьего мира", где они существовали в двух основных формах: военного и популистского режимов
Военный режим - это форма авторитарного правления, где власть либо прямо принадлежит военным, либо они выступают как главная опора формально гражданской администрации. В слаборазвитых странах (особенно в Африке) военные нередко бывают единственным слоем, способным удерживать и использовать власть. Тогда военный режим оказывается "е менее, но и не более репрессивным, чем любой возможный гражданский. Там где уровень социально-экономического развития несколько выше, военный переворот обычно сталкивается с сопротивлением. Это ведет к репрессиям и насилию. Чаще всего военный режим приобретает характер личной диктатуры (Мобуту в Заире, Амина в Уганде, Пиночета в Чили). хотя иногда встречается коллективное руководство (Аргентина в начале 80-х годов).
Известный исследователь военных режимов Эрик Нордлингер выделяет следующие их разновидности: регулирующие, корректирующие и программные Консервативные по своей ориентации регулирующие режимы
долго играли заметную роль в Латинской Америке. Когда температура политической жизни страны доходила до точки кипения, военные временно брали власть в свои руки, ссылаясь при этом на традиционное представление об армии как о хранительнице государственного очага. В данном случае военные выступали в роли конституционного арбитра, разводящего гго разные стороны ринга повздоривших политиков.
В последние десятилетия гораздо чаще встречались корректирующие режимы. Военные заявляют, что их приход к власти объясняется необходимостью покончить с социальным злом в виде хронической инфляции. бессмысленного растранжиривания ресурсов, коррупции и т. д. Предлагаемые ими .лекарства" для больного общества известны: строгая дисциплина. ограничения на нормальную политическую деятельность и подавление гражданских прав. К сожалению, чаще всего "военная терапия" не приводит к выздоровлению, ибо новые правители наследук"г все пороки старых. Так. режим Говона в Нигерии, провозглашавший своей главной целью борьбу с коррупцией, в конце концов превратился в один из самых коррумпированных в мире.
Иногда военные захватывают власть, чтобы реализовать долгосрочную программу развития или национальной реконструкции. Однако и эти программные режимы редко добиваются успеха в достижении своих целей. Почти тридцать лет прошло со времен установления власти военных в Бирме (с недавних пор - Мьянма), и теперь ясно, что провозглашенный ими "бирманский путь к социализму" в действительности вел к пропасти. Эта страна, когда-то экспортировавшая рис, ныне вынуждена ввозить большую часть своего скудного рациона.
Почему же военные режимы редко бывают эффективными? Отчасти это связано с недостатками, свойственными всем авторитарно-бюрократическим режимам Оказавшись у власти, военные становятся просто-напросто чиновниками в погонах Они редко сознают самостоятельное значение политики и потому отдают предпочтение административному стилю руководства, преимущества которого весьма сомнительны. Кроме того, некомпетентность военных в делах государственного управления нередко - даже при самых благородных намерениях "солдат у власти" - делает их заложниками гражданской бюрократии. А она не несет ответственности за политику своих военных коллег и в то же время, свободная от реального политического контроля, стремится в максимальной степени использовать выгоды своего положения в корыстных целях. Вот почему военные режимы ведут к расцвету коррупции. Что касается их неспособности провести в жизнь программы преобразований при опоре на массы, то она легко объяснима Во-первых, военные режимы не легитимны. Во-вторых, военным режимам очень трудно обеспечить политическую мобилизацию масс в свою поддержку. Любая попытка апеллировать к народу ведет к расколу военной верхушки, а значит - к контрперевороту.
И даже когда военные решают вернуться в казармы, это бывает не так-то просто сделать. Сразу встает целый ряд деликатных вопросов. Нужно ли составлять "расписание" ухода? Нужно ли проводить выборы. и если да. то имеет ли смысл оказывать влияние на их результаты? Как блокировать узурпаторские стремления враждебных фракций в военной среде?
Печальный опыт последних трех десятилетий заставляет думать, что военным нечего делать в президентских дворцах. Как будто к этой мысли начинают склоняться и сами генералы и полковники. Восьмидесятые годы ознаменовались массовым переходом латиноамериканских стран к гражданскому правлению, а сегодня эта тенденция начинает сказываться и в Африке.
Популистский режим - это, как следует уже из его названия (по-латыни populus - народ), продукт пробуждения большинства народа к самостоятельной политической жизни. Однако он не дает массам реальных возможностей влияния на политический процесс. Им предоставляется незавидная роль "массовки", одобряющей и практически поддерживающей действия правительства, которое якобы преследует единственную цель - народное благо. Чтобы поддерживать эту иллюзию, популистские режимы широко прибегают к социальной демагогии, для обозначения которой в современном политическом лексиконе и используется слово "популизм". В действительности, однако, популистские режимы чаще принимают во внимание интересы экономически привилегированных слоев населения, а их реальную опору составляет бюрократия.
Популистские режимы основываются на одной (единственной легальной или доминирующей над остальными) партии, провозглашающей своей главной целью национальное развитие. Используемая такими режимами фразеология носит обычно националистический характер, данная нация изображается как вовлеченная в смертельную схватку с враждебными силами - транснациональными корпорациями, консерваторами, коммунистами или вообще сеющими смуту политиками. Хотя теоретически все граждане располагают гражданскими правами, фактически это далеко не так Существуют многобразные способы не допустить открытой борьбы за лидерство: гражданам предоставляется свобода выбора кандидатов, но не партий: или не все партии допускаются к участию в выборах: или результаты голосования просто-напросто подтасовываются.
Старейший в мире популистский режим до самого последнего времени (когда началась так называемая "мексистройка") существовал в Мексике. где Институционно-революционная партия (ИРП) бессменно находится у власти с 1921 г. Оппозиция действовала легально, но надежды оказаться в один прекрасный день у власти у нее было мало: согласно закону о выборах, партия, заручившаяся поддержкой относительного большинства избирателей, получала подавляющее большинство мест в Конгрессе. А относительное большинство голосов ИРП получала всегда, ибо за семь-десять лет срослась с государственным аппаратом и, что не менее важно,
пронизывала своей организационной структурой все общество. Некогда радикальная, со временем ИРП перешла на довольно умеренные позиции:
она уже не борется ни с церковью, ни с капитализмом. Надо признать. что Мексике под властью ИРП не удалось избежать бед, типичных для авторитарно-бюрократических режимов: острого неравенства, коррупции и репрессивных тенденций, а также застоя в экономике. "Мексистройка" во многом способствовала демократизации страны. Однако, как свидетельствует недавнее крестьянское восстание на юге Мексики, десятилетия авторитарно-бюрократической власти не проходят бесследно.
Достаточно характерным для популистских режимов является культ личностей "вождей-основателей", таких как Кениата в Кении. Ньерере в Танзании. Каунда в Замбии Когда вождь умирает, его харизму (этот введенный М. Вебером термин используется в политологии для отображения исключительных, сверхчеловеческих качеств, приписываемых носителю политической власти) бывает трудно перенести на партию или другие институты власти, и это одна из главных трудностей режима. Другой серьезный вызов исходит от военных. Мексика избежала этой угрозы только потому, что военная элита страны с 1921 г. была политизированной и тесно связанной с политическим руководством. Однако в странах Африки мнргие популистские режимы были вынуждены сосуществовать с профессиональными армиями, основы которых закладывались еще колонизаторами. Часто такое сосуществование кончалось плохо для гражданских политиков. Режим Кваме Нкрумы в Гане считался исключительно устойчивым. Накануне отъезда президента с дружественным визитом в Пекин по улицам Аккры прошла демонстрация под лозунгом "Нкрума - наш мессия". Возвращение не состоялось: через пару дней у власти стояли полковники, и вновь вышедшие на улицу демонстранты несли те же самые плакаты, но с частицей "не" перед словом "мессия".
Популистские режимы прибегают к разным мерам для нейтрализации опасности со стороны военных: подкупу (предоставляя военным чрезвычайно высокие оклады, привилегии и т д.): политизации армии (путем создания политорганов): созданию параллельных вооруженных сил в виде народного ополчения или специальных частей, подчиненных непосредственно "вождю" Но ни одна из этих мер не гарантирует выживание режима.
4. Эгалитарно-авторитарный режим: закрытый, с монолитной элитой, включающий.
Французское слово egalite означает "равенство", и производный от него термин эгалитаризм издавна применяется для характеристики идеологий. стремящихся к преодолению экономического неравенства. Наиболее влиятельной из них уже в XIX в стал коммунизм (в формулировке. предложенной выдающимися немецкими учеными и несколько менее удачливыми политиками Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом), в 1917 г достигший положения официальной идеологии Советской России,
а затем и ряда других стран. Вот почему режимы данного типа часто , называют коммунистическими или коммунистическими партийными В действительности, однако, ни приверженность политического руководства определенной идеологии, ни факт нахождения коммунистической партии у власти еще не создают конфигурации институтов и норм, определяющей специфику режима: о своей "верности идеям марксизма-ленинизма" заявляли (не без оснований рассчитывая на советскую помощь) многие лидеры авторитарно-бюрократических режимов "третьего мира", а Республика Сан-Марино, где коммунисты в течение многих лет являлись ведущей силой правящих коалиций, оставалась либеральной демократией. Предложенный Ж.Блонделем термин "эгалитарно-авторитарный режим". может быть, тоже не слишком удачен, но он, по крайней мере. позволяет нам сосредоточиться на более существенных характеристиках.
Как и популистский, эгалитарно-авторитарный режим возникает в условиях политического пробуждения масс. Однако если первый, действуя от имени народа, фактически заставляет его смириться с положением вещей, то второй, опираясь на активность масс, и на самом деле коренным образом его меняет. Важнейший признак эгалитарно-авторитарного режима - ломка отношений собственности, нередко приводящая к полному устранению землевладельческой и частнопредпринимательской злит. Экономическая жизнь ставится под контроль государства, а это значит, что властвующая элита станрвится также и экономически привилегированным классом. Таким образом, эгалитарно-авторитарный режим воспроизводит феномен "власти-собственности". Монолитность элиты проявляется и в сглаживании различия между административной и политической элитами. Чиновник в условиях эгалитарно-авторитарного режима не может даже с сугубо теоретической точки зрения находиться вне политики. Организационные рамки, позволяющие монолитной злите ("номенклатуре") осуществлять контроль над обществом, обеспечивает партия. Ее руководящая роль закрепляется институционально или даже конституционно, как это имело место в СССР. Отсюда вытекает закрытый характер режима.
Политическая активность масс представляет собой важнейшую предпосылку для возникновения эгалитарно-авторитарного режима, ибо иначе он не смог бы сломить сопротивление "старых" экономических элит. Однако и о дальнейшем сохраняются возможности для участия масс в политике. Выделяя эту характеристику эгалитарно-авторитарного режима. политическая наука исходит из таких очевидных фактов, как высокая степень политизации всей общественной жизни, периодические интенсивные политико-пропагандистские кампании, предоставление гражданам возможности избирать и быть избранными на различные должности. Сама коммунистическая партия может рассматриваться как важный механизм включения в политическую жизнь. Большинство таких режимов располагало также массовыми организациями типа народных фронтов, по сей день существующих в КНР, КНДР. Вьетнаме и Лаосе, или комитетов защиты революции (Куба). Во многих странах допускалась и даже поощрялась
Деятельность "демократических партий", признававших руководящую роль коммунистов. Важно, однако, подчеркнуть, что участие в условиях эгалитарно-авторитарного режима является регулируемым (иногда употребляется ясный в этимологическом отношении термин "дирижизм"). Средством политической мобилизации масс была коммунистическая идеология, которая уже в 60-х годах распалась на несколько локальных разновидностей, отражавших культурные особенности отдельных стран (маоцзе-дунидеи в Китае, "идеи чучхе" в Северной Корее).
В 50-х - начале 60-х годов для анализа эгалитарно-авторитарных режимов (а также другой формы правления, о которой речь пойдет ниже) широко применялась концепция тоталитаризма, основы которой были заложены в книгах Ханны Арендт "Истоки тоталитаризма" и Карла Фридриха. Збигнева Бжезинского "Тоталитарная диктатура и автократия" Считалось. что такие режимы стремятся к установлению тотального контроля над всеми сферами общественной жизни: раз начавшись, этот процесс уже не может быть блокирован "изнутри" системы и развертывается вплоть до полного подчинения общества государству. Уже к середине 60-х годов эта концепция подверглась критике за вульгарный телеологизм и неспособность выявить реальные механизмы функционирования коммунистических режимов. Основной прогноз приверженцев концепции тоталитаризма - о неспособности СССР и восточноевропейских стран к самоизменению - в последние годы стал классическим примером слепоты теоретиков.
С начала 70-х годов в политической науке (и ее отрасли, специализирующейся на "советских исследованиях". - так называемой "советологии") доминировала так называемая "ревизионистская школа", в основном преодолевшая крайности концепции тоталитаризма. Эгалитарно-авторитарный режим описывался как весьма сложное образование, включающее в себя разнообразные - хотя и не демократические - способы представительства социальных интересов и целую гамму взаимоотношений между элитой и массами, а также способов политического участия Большое внимание уделялось анализу различий, существующих между отдельными коммунистическими режимами. Следует, однако, признать, что и "ревизионистская школа" не смогла предсказать драматических изменений, происшедших в СССР и странах Восточной Европы во второй половине 80-х годов. Общепризнанно, что современный кризис "советологии" во многом связан с недостаточностью ее теоретических оснований. Как отмечает Фрэнсис Фукуяма в статье с симптоматичым подзаголовком "Советский Союз как нормальная страна", субдисциплина слишком долго прозябала в "концептуальном гепо" Многие политологи видят путь к выходу из этого плачевного положения в том, чтобы интегрировать "советологию" в общий корпус сравнительных политических исследований.
В настоящее время в мировом политологическом сообществе активно обсуждаются причины падения эгалитарно-авторитарных режимов в СССР и восточноевропейских странах. До окончательной ясности здесь еще

очень далеко, но думается, что слабости этих режимов оказались оборотной стороной их основных характеристик. Будучи закрытыми, они не смогли обеспечить безболезненную смену поколений властвующей элиты и были дестабилизированы в результате верхушечной борьбы за власть (не случайно один из самых стабильных режимов данного типа по сей день существует в Северной Корее, где власть просто-напросто передается по наследству). Монолитность элиты стала в условиях научно-технической революции анахронизмом, подрывавшим способность проводить эффективную экономическую политику А раскол внутри элиты привел к тому, что широкие возможности политического участия масс обернулись против эгалитарно-авторитарных режимов. Следует, однако, помнить, что - пусть в сильно модифицированном виде - эгалитарно-авторитарный режим продолжает существовать в крупнейшей стране мира, Китае. Не можем мы исключить и появления новых режимов данного типа (возможно, в каким-то образом измененной "идеологической упаковке"), ибо во многих странах мира сохраняются условия для их возникновения: острое неравенство. порождаемое им недовольство масс и безрассудное нежелание экономических элит поступиться своими привилегиями
5. Авторитарно-инэгалитарный режим: закрытый, с дифференцированной элитой, включающий.
В отличие от коммунистической идеологии с ее упором на социальную справедливость, риторика авторитарно-инэгалитарных режимов строится на идее неравенства. Отсюда термин, используемый в классификации Ж.Блонделя ( префикс "ин", собственно, здесь и значит "не"). Авторитар-но-инэгалитарные режимы не стремятся к полному преобразованию отношений собственности и. вступая иногда в конфликты с теми или иными экономически привилегированными слоями, в целом скорее берут их под свою защиту. Пробудившаяся же политическая активность масс направляется "по другому адресу", что и позволяет обеспеченным классам вести относительно безбедное существование
Дольше всего режим данного типа просуществовал в Италии, где фашистская партия пришла к власти в 1922 г. и лишилась ее более двадцати лет спустя, после катастрофического поражения страны во второй мировой войне Лидер итальянских фашистов, Бенито Муссолини, начал свою карьеру как член социалистической партии, причем принадлежал к ее левому крылу. В дальнейшем, однако, он стал пропагандировать идею о том, что угнетение итальянских рабочих итальянскими же капиталистами уступает по значению эксплуатации, которой "нация-пролетарка" в целом подвергается со стороны иностранных держав. Этот нехитрый постулат оказался достаточно привлекательным для какой-то части экономически непривилегированных слоев населения и позволил создать массовое движение, приведшее Муссолини к власти. Несколько более изощренная идеология была принята на вооружение Национал-социалистической германской рабочей партией (НСДАП), лидер которой
Адольф Гитпер занял пост имперского канцлера в январе 1933 г. В основе идеологии национал-социализма лежала "расовая теория", ранжировавшая нации -по степени полноценности и приписывавшая именно немцам ("арийцам") роль будущих хозяев мира. На пути к достижению этой цели нужно преодолеть козни, которые строят "расово неполноценные нации", и прежде всего - евреи, уже установившие контроль над англо-американским капиталом, хозяйничающие во Франции и наметившие Германию в качестве следующей жертвы. Коммунизм - тоже выдумка евреев, ибо он противопоставляет отдельные классы арийских обществ друг другу и тем самым ослабляет их общую волю. Небезупречно в этом отношении и христианство. Хотя нацисты так и не решились покончить с христианской церковью в Германии, многие их лидеры пропагандировали "языческое" мировоззрение, проникнутое мистицизмом и культом смерти. Важную роль в этом мировоззрении играло религиозное преклонение перед харизматическим вождем, "фюрером"
Идеологические манипуляции массовым сознанием позволили итальянским фашистам и германским нацистам создать системы политической мобилизации, вполне сопоставимые по размаху со сложившейся к тому времени в Советском Союзе (который в этом отношении, как признавал Гитлер, служил ему примером). В Германии такая система включала в себя НСДАП, контролируемые режимом рабочие союзы, крестьянские, юношеские и женские организации, а на раннем этапе существования режима - и военизированные "штурмовые отряды". В стране развернулась ожесточенная борьба против "сионистского капитала", с самого начала принявшая исключительно жестокие и бесчеловечные формы Полному разгрому подверглись существовавшие ранее политические партии.. Активисты некоторых из них (особенно коммунисты) были обречены на физическое уничтожение. Однако борьбы против "внутреннего врага" было явно недостаточно для того. чтобы поддерживать массы в постоянном напряжении. В этих условиях германские и итальянские правящие круги сделали ставку на внешнюю агрессию, развязав вторую мировую войну.
Трудно сказать, какую эволюцию претерпели бы авторитарно-инэ-галитарные режимы, одержи они победу в этой войне. К счастью, их ждало поражение. Судьбу Гитлера и Муссолини разделили их многочисленные ставленники в Западной и Восточной Европе. Единственный уцелевший режим, на заре своего существования приближавшийся к данному типу - диктатура Франсиско Франко в Испании, - отказался от идеологических крайностей, фактически демонтировал массовые организации (даже "правящая" партия, громоздко именовавшаяся "Испанские традиционалистские фаланги хунт национал-синдикалистского сопротивления", в последние годы жизни диктатора существовала лишь на бумаге) и, в итоге, мало чем отличался от "нормального" бюрократического авторитаризма.
В последние десятилетия многие режимы обвинялись в фашизме. Один из примеров - диктатура Аугусто Пиночета в Чили, которая дейст-
вительно отличалась крайне реакционным характером и патологической жестокостью. Однако нужно помнить, что мы можем приписывать ав-торитарно-инэгалитарный характер лишь включающим режимам. Этому критерию не соответствует ни чилийский военный режим, ни некоторые другие дотянувшие до 70-х - 80-х годов диктатуры (в Греции, Португалии. Аргентине, Бразилии и т. д.). Значит ли это. что авторитарно-ин-эгалитарные режимы окончательно ушли в прошлое"? Думается, такой вывод делать преждевременно. Сильные движения сходных идеологических ориентации действуют практически повсеместно - в Западной и Восточной Европе, в' США и в странах бывшего СССР Однако особую тревогу вызывают страны "третьего мира", где авторитарно-инэгалитарные режимы могут выступить в самых неожиданных обличьях. Кажется, однажды это уже произошло. Режим, установившийся после краткой демократической интерлюдии в Исламской Республике Иран. в первые годы своего существования щеголял всем набором признаков авторитарного инэгалитаризма - идеологией, жестко противопоставлявшей "своих" (мусульман) и "чужих", религиозным культом вождя, системой массовой политической мобилизации и штурмовыми отрядами ("корпусом стражей исламской революции"), а также агрессивностью, выражавшейся в стремлении к "экспорту исламской революции". Все эти качества сохраняются и ныне. но в несколько смягченном виде. Характерно, что стимулом к отказу от крайностей и здесь послужила в лучшем случае безрезультатная. но стоившая стране тяжелых жертв война с соседним Ираком.
Формы и модели демократии
Подавляющее большинство существующих в мире правительств заявляет о своей демократической природе. Чаще всего это демагогия, но не без зерна истины: даже самая жестокая военная диктатура не может себе позволить быть абсолютно глухой к "гласу народа" В результате термин "демократия", который в переводе с греческого и значит "власть народа", стал слишком расплывчатым, чтобы оперировать им без дополнительных уточнений Этим и объясняется использование в нашей классификации понятия "либеральная демократия" для отображения открытого, включающего политического режима. Конечно, такое определение либеральной демократии нуждается в конкретизации. Роберт Даль выделяет следующие ее признаки: 1) эффективное политическое участие граждан, 2) их равенство по отношению к процессу принятия решений:
3) возможность получать достоверную политическую информацию и. значит, делать выбор самостоятельно и со знанием дела (которую Даль называет "просвещенным пониманием"): 4) механизм контроля граждан над политической повесткой дня Любую политическую систему, существенно отвечающую этим критериям, будем называть "формой демократии".
Более сложным является понятие "модель демократии", введенное в оборот политологического сообщества К. Б. Макферсоном и, ^ особен-
нести, Дэвидом Хэпдом Как отмечает Хэлд, модель демократии - это "теоретическая конструкция, направленная на выявление и объяснение основных элементов формы демократии и структуры отношений, лежащих в ее основе". Наряду с описанием демократии, ее модель обычно включает в себя ценностное обоснование (т. е. отвечает на вопрос: зачем все это нужно?) и, в соответствии с этим, намечает направления совершенствования политического строя Отсюда вытекает принципиальное несовпадение числа форм и моделей демократии.
Исторически первичной формой считается классическая демократия. возникшая в V в. до н. э. в некоторых городах-государствах (полисах) Древней Греции. Следует подчеркнуть, что классическая демократия существовала во вполне традиционных обществах и по многим параметрам должна быть отнесена к числу традиционных режимов. Прежде всего, она не была включающим режимом в строгом смысле слова. Не пользовались никакими политическими правами иностранцы (а к их числу относились и выходцы У\З других городов Греции) и женщины. Однако наиболее серьезное ограничение состояло в том. что гражданином мог быть только свободный человек. По современным подсчетам, отношение количества рабов к числу свободных в Афинах времен Перикла было порядка 3:2 при общей численности рабов 80-100,тыс. человек. Связь между классической демократией и рабовладением очевидна не только для современных исследователей, но и не составляла секрета для самих древних греков. Считалось, что наличие "одушевленных орудий", освобождая граждан от тягот физического труда и заботы о хлебе насущном, дает им возможность целиком сконцентрироваться на важнейших государственных делах.
Вторая особенность классической демократии состояла в том. что эта форма правления практиковалась лишь в отдельных городах величиной с современный райцентр Нет ни одного примера демократической организации более или менее крупной античной державы И не удивительно:
именно сочетание ограничений на гражданство с малыми масштабами государственной организации создавало принципиальную возможность для широкого и прямого участия населения в процессе принятия решений, считающегося важнейшим признаком классической демократии. Важнейшие вопросы политической жизни выносилось на суд народного собрания (в Афинах - зккпесии) и решались голосованием. Для оперативного руководства полисом избирались должностные лица -^ магистраты - на строго определенный срок и с жестко ограниченными полномочиями Чтобы обеспечить равенство граждан в доступе к магистратурам, довольно широко применялось их замещение по жребию. Лишь в крайних, исключительных случаях один и тот же человек занимал должность два срока подряд. Надо заметить, что сложное институциональное устройство древних Афин (схема 3) не только вызывало неизменный интерес у теоретиков народовластия, но и оказало некоторое воздействие -на позднейшую демократическую практику.
Политические режимы

Комитет пятидесяти (консультативный орган Совета пятисот, избирался на десятую часть года)
Председатель Комитета пятидесяти(избирался на один день)
Схема 3. Афинская демократия в 507 г. до н. э
Важной чертой классической демократии было стремление выработать общее мнение всех граждан по обсуждаемому вопросу, чтобы весь полис мог действовать единодушно, как один человек. Как правило, решения принимались единогласно Если же единой позиции достигнуть не удавалось. то считалось нормальным безоговорочное подчинение меньшинства большинству. Классическая демократия, строго говоря, не знала оппозиции По отношению к инакомыслящим применялась практика "остракизма" -изгнание из города, а иногда и более жесткие меры наказания (известно. что Сократ закончил свои дни в тюрьме).
Крушение классической демократии было неизбежно уже постольку, поскольку полисы не могли отстоять свою независимость против крупных государств эпохи эллинизма. Затем исчезли и социально-экономические предпосылки полисного строя. Вот почему средневековье не знало демократической организации. Существовавшие тогда городские республики были олигархическими: решения фактически принимались узким слоем богатых купцов и цеховых мастеров. Предпосылки современной либеральной демократии начали складываться в Западной Европе лишь в XVII в., с появлением идеи и практики конституционализма. Это значит, во-первых, что процедуры отправления власти должны строиться на регулярной основе, во-вторых, что нельзя допускать концентрацию всех функций управления в одних руках. Конституционализму было положено начало еще в абсолютистских монархиях и соревновательных олигархиях
Формы и модели демократии
(следует особо отметить Англию и Францию), где были введены некоторые нормативные ограничения на применение законодательной, исполнительной и судебной власти. Со временем эти ограничения стали основой нового политического строя.
Идея "разделения властей" была сформулирована в трудах некоторых представителей французского Просвещения. Ее воплощению в жизнь способствовала прежде всего конституция США, разграничившая три "ветви" правления (исполнительную, законодательную и судебную власть) так. чтобы каждая из. них могла контролировать другие и служить им балансом. В ряде стран Западной Европы "разделение властей" не прижилось. Здесь ограничения на применение власти постепенно "свели на нет" роль наследственных монархов и аристократии, передав их властные функции премьер-министрам - лидерам доминировавших в парламенте коалиций. Так, двумя путями, разница между которыми до сих пор сказывается в дебатах между сторонниками "президентской" и "парламентской" систем, шло движение к замене закрытого политического режима на открытый. Оно было долгим и трудным. К 1900 г. лишь в шести странах - США, Канаде, Франции, Швейцарии. Бельгии и Новой Зеландии - носители политической исполнительной власти были полностью ответственны только перед народом или его демократически избранными представителями (даже в Великобритании, которую иногда называют "родиной демократии", значительные законодательные полномочия принадлежали тогда наследственным членам палаты лордов).
Еще более длительным было становление либеральной демократии как включающего режима, т. е. расширение избирательного права на всех дееспособных граждан. Например, в Великобритании наиболее существенные барьеры на пути к этому были устранены Актом о реформе 1832 г., однако лишь в 1948 г. избирательный закон страны был полностью приведен в соответствие с принципом "один человек - один голос". Особенно растянулся процесс уравнения женщин в избирательных правах с мужчинами. Первыми странами, решившимися на реформу такого рода, были Новая Зеландия (1893) и Австралия (1902). За ними последовали Скандинавские страны, начиная с Финляндии (1906). Во Франции. Италии и Бельгии посещение избирательных участков было мужской привилегией до конца второй мировой войны, а в Швейцарии - до 1971 г.
Начиная с прошлого века, количество либеральных демократий в мире постепенно росло. Этот процесс носил неравномерный характер, что ] позволяет некоторым исследователям говорить о ""волнах демократизации". Первая из них, наиболее длительная, наблюдалась на протяжение всего XIX столетия и достигла своего пика в 20-х годах. В 1930 г. количество либеральных демократий в мире достигло отметки 21:
США, Великобритания и три ее доминиона, 14 европейских стран, Коста-Рика и Уругвай. За этой волной последовал драматический откат, связанный с расползанием "коричневой чумы" по Европе. В 1940 г. на континенте не оставалось ни одной либеральной демократии, которая
сохраняла бы государственный суверенитет. Поражение Германии и Италии во второй мировой войне способствовало восстановлению демократии в большинстве стран Западной Европы Однако на востоке Европы и в некоторых странах Восточной Азии утвердились эгалитарно-авторитарные режимы. Поэтому начало "второй волны" демократизации датируется обычно рубежом 40-х - 50-х годов, когда выбор в пользу этого режима сделали сразу несколько стран, добившихся политической независимости - от Индонезии до Сирии. Эта волна оказалась весьма непродолжительной. и уже в конце 50-х годов начинается новый откат. Лишь немногие из стран "третьего мира" сумели сохранить либеральную демократию. Чаще ей на смену приходил бюрократический авторитаризм' того или иного толка, и все громче звучали разговоры о том. что "у демократии нет будущего". Конец этим разговорам положила третья. самая мощная, "волна демократизации", начавшаяся в 80-х годов в странах Латинской Америки, продолжившаяся крахом эгалитарно-авторитарных режимов и ныне распространившаяся на Азию и Африку. Признаки нового отката ощущаются уже сейчас, но говорить о его наступлении пока рано.
Существует ли возможность более строго, количественно оценить динамику процесса демократизации? Попытку такого рода предпринял финский политолог Тату Ванханен. Для нас эта попытка тем более интересна, что в качестве основания для отнесения того или иного режима к числу либеральных демократий ученый использовал индекс, позволяющий представить в количественной форме открытость ("сорев-новательность") и включающий характер режима ("участие"). По Ванханену, "индекс демократизации" вычисляется путем деления на сто произведения "соревновательное™" и "участия", где первая переменная - это процент голосов, отданных за потерпевшие поражение партии на президентских или парламентских выборах: вторая - процентная доля избирателей, принявших участие в выборах, от всего населения страны. Исключаются страны, по первому показателю не набирающие 30%, а по второму - 10%. Для оставшихся "индекс демократизации" должен быть не ниже 5.
Усредненные по декадам результаты подсчетов Ванханена представлены в таблице 3 (следует отметить, что ученый оставил "за скобками" микрогосударства с населением менее 500 тыс. человек). Нижняя графа таблицы содержит подведенные мною по методике Ванханена итоги на начало 1995 г.. позволяющие судить о размахе "третьей волны" демократизации.
Легче всего описать либеральную демократию как противоположность классической. Это не прямое, а представительное народовластие, и потому роль масс здесь является ограниченной и относительной пассивной. Массы выбирают своих правителей, но не управляют сами. Но в то же время они имеют достаточно широкие и многообразные возможности для выражения своих интересов и предпочтений. Важной особенностью либеральной демократии является то. что право большинства уравновешива-*
Таблица 3. Доля демократических и авторитарных режимов в мире, по десятилетиям и в 1994 г., абс. и %
Годы Число демократических режимов Число авторитарных режимов Всего режимов % демократических режимов
1850-1859 1 36 37 3
1860-1869 2 37 39 5
1870-1879 3 38 41 7
1880-1889 1890-1899 4 6 38 37 42 43 10 14
1900-1909 8 40 48 17
1910-1919 15 36 51 29
1920-1929 22 42 64 34
1930-193У 19 46 65 29
1940-1949 1950-1959 25 36 50 51 75 87 33 41
1960-1969 40 ' 79 119 34
1970-1979 37 84 121 31
1994 98 55 153 64

ется различными ограничениями на применение власти, что позволяет уважать и учитывать запросы меньшинств. Политическая система носит плюралистический характер: любое решение выступает как результат сложного взаимодействия социальных интересов. Проводниками этих интересов выступают многочисленные организованные группы', партии, профсоюзы. социальные инициативы и т. д. В отличие от классической демократии. либеральная исходит из функциональности и необходимости политического конфликта, единомыслие в условиях этого режима - большая редкость. Наконец, гражданские права при либеральной демократии (во всяком случае, в зрелом виде) предоставляются практически всем. способным нести ответственность за свои действия.
Охарактеризованные выше формы демократии складывались в основном стихийно, повинуясь практическим запросам государственного управления. Иначе обстоит депо с модепями демократии, которые, будучи теоретическими конструкциями, имеют своих авторов. Заслуга Д. Хэлда состоит в том, что он свел все многообразие демократической мысли к нескольким компактным блокам идей, каждый из которых представляет собой "среднюю" от взглядов нескольких теоретиков. Конечно, при этом не обошлось без известной схематизации. Но иначе нельзя охватить эту обширнейшую тему в кратком очерке. Итак, модели демократии.
5*
1. "Протективная" ("защищающая") демократия: Томас Гоббс. Джон Локк, Шарль Монтескье.
Создатели этой модели видели смысл и оправдание демократии в том, что она обеспечивает защиту граждан как от произвола властей. так и от беззаконных действий частных лиц, а также дает гарантии управления в общих интересах. Хотя суверенитет принадлежит народу, последний делегирует его своим выборным представителям и. таким образом, отказывается от непосредственного участия в принятии решений Институциональными чертами демократии являются регулярные выборы. конкуренция между организационными политическими группами и разделение властей. Практика конституционализма гарантирует основные политические и гражданские свободы (слова, ассоциаций, голосования. совести и т. д.), а также равенство всех перед законом. Принципиально важной для этой модели демократии является идея об отделении государства от гражданского общества, что подразумевает невмешательство властей во многие сферы общественной жизни и прежде всего в экономику.
Условиями "протективной" демократии являются частная собственность на средства производства и рыночная экономика. Нетрудно заметить, что по существу она представляет собой апологию реальной либеральной демократии, складывавшейся в XVII-XIX вв. в Западной Европе и в США
2. "Развивающая" демократия: Жан-Жак Руссо По мнению Руссо, главный недостаток всей предшествовавшей политической теории состоял в пренебрежении моральными аспектами власти и ее использования. Демократия - не только государственный механизм. н^ и способ совершенствования людей, развития их способностей, ибо только она может дать индивиду необходимую для него свободу: подчиняясь не правителям (пусть даже выборным), а всему сообществу, человек. как писал Руссо, не подчиняет себя никому в отдельности, а значит - остается "таким же свободным, каким он был раньше" Поэтому народный суверенитет неотчуждаем. Участие всех граждан в законодательной власти исключает принятие решений, которые нанесли бы ущерб отдельным лицам. Отрицая представительное народовластие в пользу прямого. Руссо выступал и за использование других элементов классической демократии - единогласного принятия важнейших решений, замещения части должностей по жребию. В то же время он считал оправданным разделение законодательной и исполнительной властей.
Руссо был сторонником мелкой собственности, равномерно распределенной между гражданами, и убежденным противником фабричного производства. Во многом его взгляды были утопическими: "развивающая" демократия так никогда и не нашла реального воплощения Однако она послужила и до сих пор служит важным интеллектуальным импульсом для поисков лучшего политического устройства.
3. Модель "отмирания государства": Карл Маркс Маркс связывал свободу с прекращением экономической эксплуатации. одним из главных агентов которой, по его мнению, служит государство. Поэтому уже в ранних работах он называл "подлинной демократией" безгосударственный строй, в котором управление уступает место саморегуляции. Э'тот строй может быть достигнут путем коммунистической революции, уничтожающей частную собственность. Однако сразу после такой революции в течение какого-то времени будет сохраняться "диктатура пролетариата', -главная задача которой - создать условия для самоупразднения. В манифесте "Гражданская война во Франции" Маркс описывает институциональные черты отмирающего государства. Это - пирамида выборных органов, в основе которой лежат народные собрания (т. е. прямая демократия). Все должностные лица - не только выборные, но и отзываемые в любое время. Разделение властей, профессиональная бюрократия, армия и полиция отсутствуют.
Надо сказать, что даже марксисты не восприняли марксову модель "отмирания государства". Советская впасть, проектировавшаяся В. И Лениным с оглядкой на "классика", в своем реальном функционировании приобрела заметно отклонявшиеся характеристики. Само по себе это однако, никак не свидетельствует против Маркса как теоретика демократии.
4. "Соревновательный элитизм": Макс Вебер, Йозеф Шумпетер Основоположники "соревновательного эпитизма" (в особенности И. Шумпетер) придавали демократии чисто техническое значение. Это - метод отбора наиболее одаренной и компетентной властвующей элиты, способной взять на себя ответственность как за законодательство, так и за администрирование. Кроме того. демократия препятствует присвоению какой-то из групп внутри элиты всей полноты власти. В отличие от предыдущей, эта модель тщательно разработана с институциональной точки зрения: она предполагает сильную исполнительную власть, достаточно жесткий контроль правящей партии над парламентом, независимую от политического руководства компетентную бюрократию. Массам эгэ модель отводит самую незначительную роль: все, на что способен "человек с улицы" - участие в выборах. Элита должна быть полностью свободна в своих действиях от переменчивых настроений и пристрастий масс, следуя которым, можно прийти лишь к авторитаризму.
"Соревновательный эпитизм" отражает многие особенности реальной либеральной демократии. Вопрос лишь в том, хороши эти особенности или нет. Многие исследователи отрицают за "соревновательным элитизмом право называться "моделью демократии", ибо считают его откровенно антидемократическим по духу.
5. "Плюралистическая" демократия: Дэвид Трумэн. Роберт Даль "Плюралистическая" модель видит основное значение демократии в защите прав меньшинств. Только таким образом можно отстоять свободу:
ведь общество, в конечном счете, - это совокупность бесчисленных малых групп, каждая из которых преследует собственные интересы. Поэтому абсолютно неоправданны претензии любой компактной элиты на представительство интересов всего общества. Разделяя основные институциональные характеристики либеральной демократии, "плюрализм" основной упор делает на существовании многочисленных заинтересованных групп, каждая из которых стремится повлиять на процесс принятия решений. Правительство выступает как посредник в сложных процессах взаимодействия этих групп. Массы считают себя вправе вмешиваться в политику и часто это делают, но иногда сознательно воздерживаются от активности, предоставляя правительству и лидерам заинтересованных групп возможность самим решать проблемы.
Модель "плюралистической" демократии сегодня очень популярна. Главный ее недостаток усматривают в том. что она придает организованным группам слишком большое значение и недооценивает возможность концентрации власти в руках наиболее мощных из них (так называемого "корпоративизма")
6. "Легальная" демократия: Фридрих Хайек. Роберт Нозик. Эта модель во многом представляет собой возвращение к "про-тективной" демократии. Демократия, вообще говоря, необходима для защиты свободы, и это - оправдание принципу власти большинства. Однако для того, чтобы обеспечить мудрое и справедливое правление, необходимо наложить ограничения на действие этого принципа. Главное ограничение - закон должен быть выше воли народа. Именно эту особенность приписывают теоретики .легальной" демократии англо-саксонскому конституционному устройству. Центральным становится, таким образом, понятие "правового государства" Как и "протективная". .легальная" демократия предполагает отделение государства от гражданского общества. Бюрократическое регулирование (особенно в экономике) должно быть сведено к минимуму, а деятельность коренящихся в экономике заинтересованных групп - жестко ограничена. Прежде всего это касается профсоюзов. которые нужно полностью отстранить от политики. Главную опасность для демократии представляют собой коллективистские тенденции, под влиянием которых народы и попадают на "дорогу к рабству" (Ф. Хайек).
Модель "легальной" демократии входит в политическую идеологию так называемых "новых правых". В экономическом плане она соотносится с построениями сторонников неолиберальной модели, настаивающих на возвращении к "свободной конкуренции" и неограниченному господству рыночных сил.
7. "Партиципаторная" демократия: Никое Пулантцас. Кэрол Пэйтмэн. Бенджамин Барбер.
Английское слово participation означает участие. Именно в нем авторы данной модели видят ключ к формированию нового типа граж-
данина - компетентного, заинтересованного в решении проблем всего общества и сочетающего острое чувство индивидуальности с коллективизмом По существу, речь идет о социальной революции, но связанной не с узурпацией власти какой-то группой общества (как это было у Маркса), а с демократизацией Для достижения этой цели необходимо создать ячейки самоуправления на местах (в том числе на производстве). реорганизовать политические партии в массовые движения с демократической внутренней структурой, сделать парламенты более- открытыми перед народом. Верховенству закона эта модель не придает большого значения Скорее наоборот, институциональная система должна быть готова к постоянным изменениям, к экспериментированию с политическими формами Единственное, в чем эта модель сходится с предыдущей - это в острой критике бюрократии и стремлении сократить ее роль
"Партиципаторная" демократия была знаменем "HOBoix левых" и по сей день привлекает внимание альтернативных политических сил на Западе. Уже по этой причине она не слишком популярна в либеральном истэблишменте. В то же время она оставляет открытыми слишком много важных вопросов. Что. если большинство людей не испытывают потребности участвовать в управлении? Как в "прекрасном новом мире" будут гарантированы права малых групп? Не используют ли люди полную демократию для того, чтобы вообще покончить с демократией?
Нетрудно заметить, что модели демократии связаны между собой и к тому же отражают ее реальные формы. Процесс развития демократической теории - неизбежно упрощая его - можно представить в виде схемы (схема 4). Стоит еще раз подчеркнуть, что модели демок-
Классическая |\ ^\ Либеральная
' \ ^ \ ^
___у^
Развивающая | | Протективная
Модель
"отмирания государства" | | Плюралистическая |
Соревновательный элитизм
Партиципаторная
Легальная


-теоретическое отражение; --- - заимствование идей;
- - oo- - идейное влияние
Схема 4. Исторические взаимосвязи форм и моделей демократии

ратии - это ценностно насыщенные теоретические конструкции, и некоторые из них прямо служили оправданию определенных политических практик. Поэтому пользоваться ими в сравнительных политических исследованиях нужно крайне осторожно. Однако обойтись без их использования тоже нельзя. Дело в том, что модели демократии послужили важным источником терминологии, концепций и теорий, а в конечном счете - и методов, широко применяемых ныне в работе политологов. К тому же многие классики политической науки были одновременно теоретиками демократии, и четко разграничить эти составляющие их творчества невозможно.
* * *
В любой классификации форм правления внимание концентрируется не на сходстве, а на различиях между режимами, и это может дезориентировать. В принципе либеральная демократия обеспечивает оптимальные возможности для выражения интересов и предпочтений масс. Но и в истории эгалитарно-авторитарных режимов не так уж редки ситуации, когда, пользуясь словами Мао Цзедуна. "расцветали сто цветов, соперничали сто школ" Авторитарно-бюрократические режимы часто заявляют о своих намерениях осуществить коренные преобразования в интересах народа, однако их практические достижения могут быть гораздо скромнее, чем у либеральной демократии с ее умеренно-реформистскими ориентациями. При сравнении отдельных стран различия режимов вообще часто оказываются менее важными, чем различия в уровнях развития. Скажем, слаборазвитая страна с либерально-демократическим фасадом в действительности может ограничивать гражданские права значительно сильнее, чем индустриальная страна, даже если там существует авторитарный режим (достаточно сравнить Сенегал и Венгрию в начале 80-х) Таким образом, представленная здесь классификация форм правления - это лишь необходимый элемент первоначального анализа. за которым в политической науке обычно следуют более глубокие и конкретные исследования.
 
Используются технологии uCoz